Big Bad Wolf
Мой анекдот продолжается - Трилогия Легенд XXI века.
Сегодня 18 июня - поздравлять ещё можно - Маджерики - С Днём!
читать дальше — Ой, не могу! Ой, не могу! — Китиара откинулась на кресле и хохотала в полный голос. — Ну надо же! Мой младшенький братишка и правда женится! Поверить не могу, — Кит утёрла выступившие слёзы, и тут же залилась новым приступом смеха: — Да кто же согласится выйти замуж за такого дистрофичного больного уродца, как ты? Ой, не могу!
Рейстлин хмурился и расхаживал по комнате. В конце концов он подошёл к столу, за которым сидела Кит и со всего маху бабахнул по нему ладонями.
— Эй, Рейстлин, спокойнее, — Китиара посмотрела на него как на сумасшедшего: — Я же шучу. Ну ладно, ты собираешься жениться, — тут она снова прыснула, — но от меня-то ты чего хочешь? Чтоб я вам с этой игу… как её там, канделябр держала, когда у вас будет первая брачная…
— Хватит! — Рейстлин сжал кулаки. Затем он будто бы опомнился и налил себе вина в бокал, не предложив Китиаре. Та, пожав плечами, налила себе сама. — У нас не будет первой брачной ночи. Мне нужен чисто формальный брак. Кит, не строй из себя тупицу. Я же тебе уже всё объяснил. Обвенчаемся — и пусть катится назад в свой монастырь грехи замаливать.
— О, братишка, ты пренебрегаешь такой шикарной дамой? Она, кстати, в «Гламуре» была названа самой сексуальной дамой этого года, представь себе, даже меня обошла!
— Угу, а она об этом знает? — мрачно отозвался Рейстлин.
— Конечно же нет! — рассмеялась Китиара, а затем сделала притворно-серьёзное лицо. — А то, я боюсь, от таких новостей у святоши бы разрыв сердца случился… В общем, подумай дважды, ведь это твоя единственная возможность, братик, ведь никто в здравом уме и твёрдой памяти не захочет за тебя замуж. Только подумай, какие горизонты! Самая сексуальная женщина года и самый уродливый президент столе…
Рейстлин не заметил, как он сжал бокал. Раздался треск стекла, и вино потекло по руке Рейстлина.
— Довольно, Китиара, — тихо сказал он. — Довольно обсуждений моей личной жизни. Или ты хочешь, чтобы я обсудил твою личную жизнь?
— А чего её обсуждать? — похлопала глазами Кит. — Я же тебе сказала — этот твой новозеландец очень даже ничего.
Рейстлин бессильно опустился в кресло, взял салфетку и стал вытирать руки.
— Ты сам виноват, — констатируя факт, сказала Китиара. — Надо было раньше приходить.
«Ну да, — сказал себе Рейстлин, — почему я сразу не догадался спросить у неё, откуда она знает, что он новозеландец… хотя, у него, по-моему, на лице написано…».
— К делу, — тон Китиары стал серьёзным. — Чего ты хочешь от меня? Я чего-то недопонимаю, Рейстлин.
Тот швырнул смятую салфетку в угол и снова встал.
— Кит, твоя группировка готова к действиям? За что я вам, в конце концов, плачу?
— Конечно готова! Мы всегда готовы. Что будем взрывать? — тут глаза женщины заблестели.
— Пока ничего. У меня есть план, но с ним позже. Я хочу, чтобы ты поняла общую концепцию. Мне нужна маленькая гражданская война. Маленькая, Китиара! Мне не нужно уничтожать страну, приводить её в разруху, и я хочу, чтобы ты это очень чётко уяснила.
На лице Китиары отразилось отвращение пополам с обидой. Маленьких войн она не признавала и не любила. Но за деньги могла поработать.
— И чего ты надеешься этим добиться? — она откинулась в кресле, закинула ногу на ногу и отпила из бокала.
— Страна будет в панике, — как для первоклассника начал объяснять Рейстлин. — Граждане убивают друг друга. А тут ещё и Парламент…
— Кстати, насчёт Парламента, — перебила его Кит. — Тебе не кажется, что это больно примитивно?
— Мда… — Рейстлин потёр подбородок, помолчал немного. — Это слабое звено. Не могу в данном случае не признать твою правоту. Просто убить их — все подозрения мгновенно падут на меня. И не быть мне помазанником божьим, хоть десять игумений мне в жёны.
Китиара снова тихо рассмеялась. Затем сказала сказала:
— Ну братишка, ну это же проще пареной репы! Так сделай так, что Парламент окажется жуткими страшными предателями, после чего донеси это в массы!
— Я не смогу донести это в массы во времена смуты, понимаешь? Поскольку Парламент с той же уверенностью будет обвинять в предательстве меня! Хотя… — Рейстлин соображал с катастрофической быстротой. — Кажется, я знаю, что делать. Да, точно. А потом, когда народ будет напуган — у них не будет их замечательного честного Парламента, у них будет в разгаре гражданская война — тут-то и появлюсь я в ореоле святости с игуменьей за спиной. И никаких проблем с самодержавием не возникнет.
Китиара всё это время смотрела на Рейстлина удивлённо. Она даже забыла о бокале с вином. Потом, помолчав немного, она пробормотала:
— Да, братишка, похоже я тебя недооценивала…
В молчании они допили вино, затем Китиара встала.
— Ну что ж, мне пора. Кстати, я бы хотела ещё раз увидеть твоего новозеландца.
Рейстлин развёл руками:
— Невозможно, Кит.
— Это ещё по…
— Новозеландец сейчас наверняка уже добежал до здания заседания Парламента и благополучно выкладывает сведения обо мне, — Рейстлин самодовольно улыбнулся.
— Так он же предаёт тебя!
— Именно так.
— И говоришь об этом так спокойно, как будто бы всё идёт так, как ты задумал!
— Всё и идёт так, как я задумал, Кит. Ведь пока мы разговаривали с игуменьей Крисанией, и я жаловался ей на, — тут он сложил молитвенно руки и его лицо стало скорбящим, — отвратительный и гадкий Парламент, который мучает бедного и несчастного президента, я случайно, совершенно случайно, Кит, проговорился, где этот гадкий и отвратительный Парламент заседает. А ещё, что Парламент заседает именно сегодня…
— Ах ты змеюка, — Китиара говорила одновременно с гордостью и с отвращением. — Ну что ж, братишка, значит, у тебя и вправду есть мозги. Не зря ты президент. Кстати, не скажешь ли мне, а по окончании всего что получу за всё это я?
— Получишь много денег и своего новозеландца.
— Моего новозеландца, — Китиара распробовала на вкус эти слова. — Звучит неплохо. Ну, я пошла. Кстати, я была бы не против, если бы ты меня проводил.
Вместо этого Рейстлин высунулся в окно и свистнул. На свист собралась целая стая собак.
— Паладайн! — крикнул Рейстлин. — Проводи Китиару.
«Это будет моя маленькая месть тебе, сестрица», — подумал Рейстлин, когда Китиара ушла.
Рейстлин спустился к себе в кабинет и включил компьютер. Тот запросил пароль, конечно же. «Fistandantilus» — уверенно набрал Рейстлин. «Ты вернулся, Самодержец и Монарх, Хозяин РЕЙСТЛИН!!!». Вообще, Рейстлин хотел вначале запаролить компьютер на «Lunitari» или на «Caramon», или на «Lorana» на худой конец, а была ещё идея такого пароля, как «rabbit», но всё это было либо слишком коротко, либо слишком очевидно, либо и то, и другое. А вот «Fistandantilus» — самое оно получилось. Да и неочевидно, ведь любому идиоту понятно, как Рейстлин ненавидел последнего монарха Фистандантилуса.
Именно поэтому Даламар и не сумел взломать компьютер Рейстлина…
Рейстлин сразу же полез в спецпрограмму, которая у него была, называлась она «Живчик-телекамера». Программа позволяла видеть то, что происходит в разных местах, подключаясь к внутренним телекамерам через спутник — например, как сейчас, Рейстлин хотел посмотреть, чем занимается Парламент.
А Парламент собрался в полном составе…
Парламент состоял из 21 человека, верхушкой его считались трое: красивая дама по имени Ладонна, мужчина по имени Юстариус и седой старец Салиан (его ещё часто называли Пар-Салианом, потому что негласно он считался главой Парламента и составлял самую большую конкуренцию президенту).
Парламент (а особенно его верхушка) действительно видел угрозу в Рейстлине.
— …Я печёнкой чувствую! — вскричал Юстариус, хлопнув руками по подлокотникам кресла. — Он что-то задумал.
— Печёнкой он чувствует, — передразнила его Ладонна. — Я просто знаю это.
— Спокойнее, господа, — Салиан всегда отличался уравновешенностью, но многие говорили, что он просто уже слишком стар, чтобы злиться.
Всё перекрыл хор голосов — Парламент вновь стал решать, что же задумал Рейстлин и чем же на этот раз это будет опасно для Парламента (а то, что это будет опасно, никто не сомневался).
Послышался скрип открывающейся двери.
— Задумал? — вдруг раздался издевательский голос. — Да что вы знаете? Что вы можете знать? Вы! Жалкие… Старые пердуны!
Все обернулись. Но их худшие ожидания не оправдались — это был не Рейстлин (только он так называл Парламент). Это был всего лишь Даламар — их же собственный агент.
— Даламар, — звучно произнёс Пар-Салиан. — Ты принёс какие-то новости?
— О да, — тон Даламара по-прежнему был издевательским. — Новости. Вот вам новости!
Внезапно Даламар скинул пиджак, женщины охнули, только Ладонна, презрительно сложив руки на груди, не издала ни звука. Затем Даламар разорвал на себе чёрную рубашку, оголив грудь — все женщины, опять же, кроме Ладонны, отвели глаза — вышеупомянутая презрительно изогнула губы и сказала, будто плюнула:
— Ну и что это? Мужской стриптиз?
— Вот что это! — Даламар подошёл ближе. На его грудине гноились четыре глубоких царапины. — Это наказание от моего шалафи — они не заживают!
Все снова охнули. Повисло молчание. Ладонна нагнулась, чтобы рассмотреть царапины поближе:
— Чем это он тебя так?
— Вилкой, — страдальческим тоном ответил Даламар.
— Вилка-то небось, грязная была?..
— Ну, он ей ел до этого…
— …Слушай, новозеландец, а ты не пробовал эти свои царапины перекисью водорода обрабатывать? Может, тогда б зажили?..
Даламар стушевался и, подобрав рубашку, быстро накинул её на плечи.
— Так ты принёс новости? — повторно спросил Пар-Салиан.
— Рейстлин хочет стать самодержавным правителем страны.
Весь Парламент охнул разом. Послышались выкрики «как?», «не может быть?» и «невозможно». Даламар обстоятельно передал им свою беседу с Рейстлином.
— Но как же он собирается… он собирается соблазнить игуменью Крисанию! Каков подлец, а? — даже Салиан вышел из себя. — Нам надо остановить его!
Вдруг двесь посторно открылась, все взоры обратились туда:
— Нет! — послышался певучий женский голос.
В дверях стояла сама игуменья Крисания. Она была красива, как будто бы только что сошла с небес, чтобы обратить неверных на путь истинный. Щёки раскраснелись, головной платок слетел, открывая ухоженные длинные чёрные волосы, глаза горели праведным гневом.
— Не смейте так про него говорить! Не смейте, слышите!
— Ох, игуменья, для нас такая честь… — Пар-Салиан поднялся со своего кресла и подошёл к Крисании. — Прошу вас, садитесь за наш круглый стол… хотя он, конечно, овальный, — попытался сострить старец, взяв Крисанию за руку.
Та в гневе вырвала свою ладонь из руки Салиана.
— Я пришла сюда не для того, чтобы сидеть! Не смейте так говорить про Рейстлина Маджере! Он святой человек!
— Святой?! — Юстариус подавился кофе, который в данный момент пил. Мужчина быстро вытер губы салфеткой. — Игуменья, при всём моём уважении, вы знаете, что он собирается сделать? Он собирается стать самодержавным правителем!
— Власть — от Бога, — отрезала Крисания категоричным тоном. — И если Бог распорядится, что Рейстлин, — это имя она произносила с особой нежностью, — станет монархом, то так тому и быть.
Юстариус, Ладонна и Салиан переглянулись. Ладонна молниеносным движением схватила протестующего Даламара за плечо и потащила его поближе к Крисании.
— Кажется, бог против рукоприкладства, — прошипела Ладонна. — Ну-ка, игуменья, взгляните-ка сюда!
Крисания, сжав губы, посмотрела на дырки в груди Даламара. Однако, против ожиданий, она ничуть не смутилась.
— Ты шпион, — тонким пальцем она указала на Даламара. — Ты предатель. Бог покарал тебя, пусть и выбрал для этого руку Рейстлина.
Повисло молчание. Крисания сжала кулаки и заговорила:
— А теперь послушайте меня вы. Вы погрязли в своей политике, и вы не замечаете, как губите святую душу, что находится рядом с вами. Вы делаете всё, чтобы Рейстлину было плохо — разве можно убивать человека, да ещё и такого хорошего? Как вы смеете, как вы можете? Вы собрались здесь для того, чтобы решить, как ещё вы можете навредить Рейстлину. Это же ужасно! Покайтесь!
Пар-Салиан не смог больше молчать, он решил выложить последний козырь:
— Игуменья, прошу вас, послушайте меня. Я очень уважаю церковь и вас лично, но сейчас вы не правы. Я боюсь, что Рейстлин просто обманул вас. Вы знаете, как он собирается достичь самодержавной власти? Он собирается жениться… на вас, игуменья! Посредством соблазнения вас же! А вы говорите — святой…
Молодая женщина посмотрела на старца как на умалишённого.
— Извиняюсь, но… что за бред вы несёте?
— Это не бред, игуменья. Это слова самого Рейстлина. Он сказал это Даламару.
Реакция Крисании была совершенно не такой, как рассчитывал Парламент. Игуменья издала короткий смешок:
— Вы доверяете нераскаявшемуся жулику и предателю? Ну и ну. Сегодня он говорит это, а завтра скажет, что у нас в небе три луны, а Рейстлин Маджере — великий волшебник. Всем известно, что я дала обет безбрачия и целомудрия. Так что взять меня в жёны просто невозможно! — Крисания оглядела Парламент. — Что ж, я вижу, политики не хотят прислушиваться к вере и религии. И мои слова для вас ничего не значат. Но я сделала для себя вывод — да, вы действительно зазря клевещете на Рейстлина. Прощайте, — Крисания развернулась и мгновенно исчезла в дверном проёме.
— Мда-а-а… — протянул Юстариус. — Конкретно он ей мозги промыл…
Парламент молчал.
Сегодня 18 июня - поздравлять ещё можно - Маджерики - С Днём!
читать дальше — Ой, не могу! Ой, не могу! — Китиара откинулась на кресле и хохотала в полный голос. — Ну надо же! Мой младшенький братишка и правда женится! Поверить не могу, — Кит утёрла выступившие слёзы, и тут же залилась новым приступом смеха: — Да кто же согласится выйти замуж за такого дистрофичного больного уродца, как ты? Ой, не могу!
Рейстлин хмурился и расхаживал по комнате. В конце концов он подошёл к столу, за которым сидела Кит и со всего маху бабахнул по нему ладонями.
— Эй, Рейстлин, спокойнее, — Китиара посмотрела на него как на сумасшедшего: — Я же шучу. Ну ладно, ты собираешься жениться, — тут она снова прыснула, — но от меня-то ты чего хочешь? Чтоб я вам с этой игу… как её там, канделябр держала, когда у вас будет первая брачная…
— Хватит! — Рейстлин сжал кулаки. Затем он будто бы опомнился и налил себе вина в бокал, не предложив Китиаре. Та, пожав плечами, налила себе сама. — У нас не будет первой брачной ночи. Мне нужен чисто формальный брак. Кит, не строй из себя тупицу. Я же тебе уже всё объяснил. Обвенчаемся — и пусть катится назад в свой монастырь грехи замаливать.
— О, братишка, ты пренебрегаешь такой шикарной дамой? Она, кстати, в «Гламуре» была названа самой сексуальной дамой этого года, представь себе, даже меня обошла!
— Угу, а она об этом знает? — мрачно отозвался Рейстлин.
— Конечно же нет! — рассмеялась Китиара, а затем сделала притворно-серьёзное лицо. — А то, я боюсь, от таких новостей у святоши бы разрыв сердца случился… В общем, подумай дважды, ведь это твоя единственная возможность, братик, ведь никто в здравом уме и твёрдой памяти не захочет за тебя замуж. Только подумай, какие горизонты! Самая сексуальная женщина года и самый уродливый президент столе…
Рейстлин не заметил, как он сжал бокал. Раздался треск стекла, и вино потекло по руке Рейстлина.
— Довольно, Китиара, — тихо сказал он. — Довольно обсуждений моей личной жизни. Или ты хочешь, чтобы я обсудил твою личную жизнь?
— А чего её обсуждать? — похлопала глазами Кит. — Я же тебе сказала — этот твой новозеландец очень даже ничего.
Рейстлин бессильно опустился в кресло, взял салфетку и стал вытирать руки.
— Ты сам виноват, — констатируя факт, сказала Китиара. — Надо было раньше приходить.
«Ну да, — сказал себе Рейстлин, — почему я сразу не догадался спросить у неё, откуда она знает, что он новозеландец… хотя, у него, по-моему, на лице написано…».
— К делу, — тон Китиары стал серьёзным. — Чего ты хочешь от меня? Я чего-то недопонимаю, Рейстлин.
Тот швырнул смятую салфетку в угол и снова встал.
— Кит, твоя группировка готова к действиям? За что я вам, в конце концов, плачу?
— Конечно готова! Мы всегда готовы. Что будем взрывать? — тут глаза женщины заблестели.
— Пока ничего. У меня есть план, но с ним позже. Я хочу, чтобы ты поняла общую концепцию. Мне нужна маленькая гражданская война. Маленькая, Китиара! Мне не нужно уничтожать страну, приводить её в разруху, и я хочу, чтобы ты это очень чётко уяснила.
На лице Китиары отразилось отвращение пополам с обидой. Маленьких войн она не признавала и не любила. Но за деньги могла поработать.
— И чего ты надеешься этим добиться? — она откинулась в кресле, закинула ногу на ногу и отпила из бокала.
— Страна будет в панике, — как для первоклассника начал объяснять Рейстлин. — Граждане убивают друг друга. А тут ещё и Парламент…
— Кстати, насчёт Парламента, — перебила его Кит. — Тебе не кажется, что это больно примитивно?
— Мда… — Рейстлин потёр подбородок, помолчал немного. — Это слабое звено. Не могу в данном случае не признать твою правоту. Просто убить их — все подозрения мгновенно падут на меня. И не быть мне помазанником божьим, хоть десять игумений мне в жёны.
Китиара снова тихо рассмеялась. Затем сказала сказала:
— Ну братишка, ну это же проще пареной репы! Так сделай так, что Парламент окажется жуткими страшными предателями, после чего донеси это в массы!
— Я не смогу донести это в массы во времена смуты, понимаешь? Поскольку Парламент с той же уверенностью будет обвинять в предательстве меня! Хотя… — Рейстлин соображал с катастрофической быстротой. — Кажется, я знаю, что делать. Да, точно. А потом, когда народ будет напуган — у них не будет их замечательного честного Парламента, у них будет в разгаре гражданская война — тут-то и появлюсь я в ореоле святости с игуменьей за спиной. И никаких проблем с самодержавием не возникнет.
Китиара всё это время смотрела на Рейстлина удивлённо. Она даже забыла о бокале с вином. Потом, помолчав немного, она пробормотала:
— Да, братишка, похоже я тебя недооценивала…
В молчании они допили вино, затем Китиара встала.
— Ну что ж, мне пора. Кстати, я бы хотела ещё раз увидеть твоего новозеландца.
Рейстлин развёл руками:
— Невозможно, Кит.
— Это ещё по…
— Новозеландец сейчас наверняка уже добежал до здания заседания Парламента и благополучно выкладывает сведения обо мне, — Рейстлин самодовольно улыбнулся.
— Так он же предаёт тебя!
— Именно так.
— И говоришь об этом так спокойно, как будто бы всё идёт так, как ты задумал!
— Всё и идёт так, как я задумал, Кит. Ведь пока мы разговаривали с игуменьей Крисанией, и я жаловался ей на, — тут он сложил молитвенно руки и его лицо стало скорбящим, — отвратительный и гадкий Парламент, который мучает бедного и несчастного президента, я случайно, совершенно случайно, Кит, проговорился, где этот гадкий и отвратительный Парламент заседает. А ещё, что Парламент заседает именно сегодня…
— Ах ты змеюка, — Китиара говорила одновременно с гордостью и с отвращением. — Ну что ж, братишка, значит, у тебя и вправду есть мозги. Не зря ты президент. Кстати, не скажешь ли мне, а по окончании всего что получу за всё это я?
— Получишь много денег и своего новозеландца.
— Моего новозеландца, — Китиара распробовала на вкус эти слова. — Звучит неплохо. Ну, я пошла. Кстати, я была бы не против, если бы ты меня проводил.
Вместо этого Рейстлин высунулся в окно и свистнул. На свист собралась целая стая собак.
— Паладайн! — крикнул Рейстлин. — Проводи Китиару.
«Это будет моя маленькая месть тебе, сестрица», — подумал Рейстлин, когда Китиара ушла.
Рейстлин спустился к себе в кабинет и включил компьютер. Тот запросил пароль, конечно же. «Fistandantilus» — уверенно набрал Рейстлин. «Ты вернулся, Самодержец и Монарх, Хозяин РЕЙСТЛИН!!!». Вообще, Рейстлин хотел вначале запаролить компьютер на «Lunitari» или на «Caramon», или на «Lorana» на худой конец, а была ещё идея такого пароля, как «rabbit», но всё это было либо слишком коротко, либо слишком очевидно, либо и то, и другое. А вот «Fistandantilus» — самое оно получилось. Да и неочевидно, ведь любому идиоту понятно, как Рейстлин ненавидел последнего монарха Фистандантилуса.
Именно поэтому Даламар и не сумел взломать компьютер Рейстлина…
Рейстлин сразу же полез в спецпрограмму, которая у него была, называлась она «Живчик-телекамера». Программа позволяла видеть то, что происходит в разных местах, подключаясь к внутренним телекамерам через спутник — например, как сейчас, Рейстлин хотел посмотреть, чем занимается Парламент.
А Парламент собрался в полном составе…
Парламент состоял из 21 человека, верхушкой его считались трое: красивая дама по имени Ладонна, мужчина по имени Юстариус и седой старец Салиан (его ещё часто называли Пар-Салианом, потому что негласно он считался главой Парламента и составлял самую большую конкуренцию президенту).
Парламент (а особенно его верхушка) действительно видел угрозу в Рейстлине.
— …Я печёнкой чувствую! — вскричал Юстариус, хлопнув руками по подлокотникам кресла. — Он что-то задумал.
— Печёнкой он чувствует, — передразнила его Ладонна. — Я просто знаю это.
— Спокойнее, господа, — Салиан всегда отличался уравновешенностью, но многие говорили, что он просто уже слишком стар, чтобы злиться.
Всё перекрыл хор голосов — Парламент вновь стал решать, что же задумал Рейстлин и чем же на этот раз это будет опасно для Парламента (а то, что это будет опасно, никто не сомневался).
Послышался скрип открывающейся двери.
— Задумал? — вдруг раздался издевательский голос. — Да что вы знаете? Что вы можете знать? Вы! Жалкие… Старые пердуны!
Все обернулись. Но их худшие ожидания не оправдались — это был не Рейстлин (только он так называл Парламент). Это был всего лишь Даламар — их же собственный агент.
— Даламар, — звучно произнёс Пар-Салиан. — Ты принёс какие-то новости?
— О да, — тон Даламара по-прежнему был издевательским. — Новости. Вот вам новости!
Внезапно Даламар скинул пиджак, женщины охнули, только Ладонна, презрительно сложив руки на груди, не издала ни звука. Затем Даламар разорвал на себе чёрную рубашку, оголив грудь — все женщины, опять же, кроме Ладонны, отвели глаза — вышеупомянутая презрительно изогнула губы и сказала, будто плюнула:
— Ну и что это? Мужской стриптиз?
— Вот что это! — Даламар подошёл ближе. На его грудине гноились четыре глубоких царапины. — Это наказание от моего шалафи — они не заживают!
Все снова охнули. Повисло молчание. Ладонна нагнулась, чтобы рассмотреть царапины поближе:
— Чем это он тебя так?
— Вилкой, — страдальческим тоном ответил Даламар.
— Вилка-то небось, грязная была?..
— Ну, он ей ел до этого…
— …Слушай, новозеландец, а ты не пробовал эти свои царапины перекисью водорода обрабатывать? Может, тогда б зажили?..
Даламар стушевался и, подобрав рубашку, быстро накинул её на плечи.
— Так ты принёс новости? — повторно спросил Пар-Салиан.
— Рейстлин хочет стать самодержавным правителем страны.
Весь Парламент охнул разом. Послышались выкрики «как?», «не может быть?» и «невозможно». Даламар обстоятельно передал им свою беседу с Рейстлином.
— Но как же он собирается… он собирается соблазнить игуменью Крисанию! Каков подлец, а? — даже Салиан вышел из себя. — Нам надо остановить его!
Вдруг двесь посторно открылась, все взоры обратились туда:
— Нет! — послышался певучий женский голос.
В дверях стояла сама игуменья Крисания. Она была красива, как будто бы только что сошла с небес, чтобы обратить неверных на путь истинный. Щёки раскраснелись, головной платок слетел, открывая ухоженные длинные чёрные волосы, глаза горели праведным гневом.
— Не смейте так про него говорить! Не смейте, слышите!
— Ох, игуменья, для нас такая честь… — Пар-Салиан поднялся со своего кресла и подошёл к Крисании. — Прошу вас, садитесь за наш круглый стол… хотя он, конечно, овальный, — попытался сострить старец, взяв Крисанию за руку.
Та в гневе вырвала свою ладонь из руки Салиана.
— Я пришла сюда не для того, чтобы сидеть! Не смейте так говорить про Рейстлина Маджере! Он святой человек!
— Святой?! — Юстариус подавился кофе, который в данный момент пил. Мужчина быстро вытер губы салфеткой. — Игуменья, при всём моём уважении, вы знаете, что он собирается сделать? Он собирается стать самодержавным правителем!
— Власть — от Бога, — отрезала Крисания категоричным тоном. — И если Бог распорядится, что Рейстлин, — это имя она произносила с особой нежностью, — станет монархом, то так тому и быть.
Юстариус, Ладонна и Салиан переглянулись. Ладонна молниеносным движением схватила протестующего Даламара за плечо и потащила его поближе к Крисании.
— Кажется, бог против рукоприкладства, — прошипела Ладонна. — Ну-ка, игуменья, взгляните-ка сюда!
Крисания, сжав губы, посмотрела на дырки в груди Даламара. Однако, против ожиданий, она ничуть не смутилась.
— Ты шпион, — тонким пальцем она указала на Даламара. — Ты предатель. Бог покарал тебя, пусть и выбрал для этого руку Рейстлина.
Повисло молчание. Крисания сжала кулаки и заговорила:
— А теперь послушайте меня вы. Вы погрязли в своей политике, и вы не замечаете, как губите святую душу, что находится рядом с вами. Вы делаете всё, чтобы Рейстлину было плохо — разве можно убивать человека, да ещё и такого хорошего? Как вы смеете, как вы можете? Вы собрались здесь для того, чтобы решить, как ещё вы можете навредить Рейстлину. Это же ужасно! Покайтесь!
Пар-Салиан не смог больше молчать, он решил выложить последний козырь:
— Игуменья, прошу вас, послушайте меня. Я очень уважаю церковь и вас лично, но сейчас вы не правы. Я боюсь, что Рейстлин просто обманул вас. Вы знаете, как он собирается достичь самодержавной власти? Он собирается жениться… на вас, игуменья! Посредством соблазнения вас же! А вы говорите — святой…
Молодая женщина посмотрела на старца как на умалишённого.
— Извиняюсь, но… что за бред вы несёте?
— Это не бред, игуменья. Это слова самого Рейстлина. Он сказал это Даламару.
Реакция Крисании была совершенно не такой, как рассчитывал Парламент. Игуменья издала короткий смешок:
— Вы доверяете нераскаявшемуся жулику и предателю? Ну и ну. Сегодня он говорит это, а завтра скажет, что у нас в небе три луны, а Рейстлин Маджере — великий волшебник. Всем известно, что я дала обет безбрачия и целомудрия. Так что взять меня в жёны просто невозможно! — Крисания оглядела Парламент. — Что ж, я вижу, политики не хотят прислушиваться к вере и религии. И мои слова для вас ничего не значат. Но я сделала для себя вывод — да, вы действительно зазря клевещете на Рейстлина. Прощайте, — Крисания развернулась и мгновенно исчезла в дверном проёме.
— Мда-а-а… — протянул Юстариус. — Конкретно он ей мозги промыл…
Парламент молчал.
@темы: юмор, Тематическое: творчество
-
-
18.06.2010 в 13:21-
-
18.06.2010 в 13:28пароли для компа, мрр))) rabbit, няяя^^^
Сегодня он говорит это, а завтра скажет, что у нас в небе три луны, а Рейстлин Маджере — великий волшебник.
вот это вообщееееее!!!
-
-
18.06.2010 в 14:11Ksanira,
-
-
18.06.2010 в 20:35Спасибо за такое интересное изложение событий
-
-
18.06.2010 в 20:43Спасибо огромное за похвалу.
-
-
18.06.2010 в 22:30Это роскошно ))))))))))))))))))
завтра скажет, что у нас в небе три луны, а Рейстлин Маджере — великий волшебник
- И правда, ну что за чушь?
-
-
18.06.2010 в 23:05Спасибо огромное!
-
-
19.06.2010 в 01:45— Чем это он тебя так?
— Вилкой, — страдальческим тоном ответил Даламар.
— Вилка-то небось, грязная была?..
— Ну, он ей ел до этого…
— …Слушай, новозеландец, а ты не пробовал эти свои царапины перекисью водорода обрабатывать? Может, тогда б зажили?..
Пошла читать проду =)
-
-
19.06.2010 в 09:32На меня? О.О
У Вас в сто крат смешнее ))))))
-
-
19.06.2010 в 09:56Сын Дракона, <вспомнила "ибо дура!", когда я тихо сползла со стула и беззвучно хватала ртом воздух, а потом то же самое делал брат...> у меня юмор, признаться, однотипный... <это вылезает мерзкая чёрточка, называется категоричность и самокритичность. Не могу не сказать себе гадость
Моя проблема состоит в том, что я затягиваю и чересчур расписываю события (сказывается постоянное перечитывание Толкина в один из периодов жизни). Юмор этого не терпит. Это я свою философию мутную затягивать буду. А здесь нельзя. Так что вам особое спасибо
-
-
19.06.2010 в 12:29У меня с юмором вообще слабо... Поэтому я всегда восхищаюсь теми, кому удаются юмористические фанфики )