Автор: Faery
Бета: я и мои ПЧ
Название: "Сирота"Дисклеймер: герои принадлежат Маргарет Уэйс, Трейси Хикману и Нэнси Верайн, я взяла их с целью сотворить AU
Рейтинг: G
Тип: gen, AU
Пейринг: нет
Жанр: DEATHFIC
Размер: драббл
Герои: Даламар Арджент, Эфлид Принесенный Крыльями
Саммари: о смерти родителей Даламара
Размещение: запрет без вариантов
Пометки: Возможно несоответствие матчасти, связанное с отсутствием информации о данном периоде в жизни героя.
Чувствуя, как затекла и саднит ладонь, натертая неудобной ручкой тяжеленной увесистой корзины с провизией, которую он тащил от самого погреба в кухню по приказу кухарки, и как ноет от напряжения плечо, Даламар остановился и поставил свою ношу на землю, наслаждаясь тенью цветущего сада, прежде чем шагнуть в удушающее пекло кухни.
Еще утро, всего час прошел после восхода солнца, а воздух уже превратился в расплавленную лаву, облепившую тело и не дающую дышать. Лето в этом году било все рекорды по жаре, и мысль о том, что предстоит приблизиться к пышущему жаром очагу, энтузиазма у юного, почти подростка, слуги не вызывала. Судя по голосам, доносящимся от задней калитки, не только у него. Почти невольно Даламар прислушался.
- Да уж не с радостной новостью я пришел... Несчастье у нас вчера случилось, страшное несчастье. Да нет, семья лорда Коннала здорова и благополучна, да хранит их Эли. Один из слуг пострадал. Ну, как пострадал... На крыше у нас черепица было прохудилась, так пока тепло и солнечно, Кранар, управляющий наш, велел починить. Отправил нескольких слуг. Один из них и сорвался. Может, из-за жары голова закружилась, может, поскользнулся. А двор у нас мрамором вымощен. Насмерть... Славный он был, добрый, отзывчивый и работник усердный. Жена его, Ронен... На кухне у нас служит, такой хлеб печет, что впору самому Беседующему на стол! Пекла.. Она, бедняжка, как про мужа услышала, так и упала замертво. Вчера же и похоронили обоих, в одной могиле. Жара...
- Ох, Эли милостивый, несчастье-то какое! Как звали-то хоть беднягу? - тревожно звонкий от напряжения девичий голос («Лейда, маленькая помощница кухарки,» - определил Даламар.) перебил растерянное бормотание гостя.
- Ронен, Ронен Бегущая с ветром. А мужа ее - Дератос Арджент. Вот меня и прислали... Сказали, здесь сын их служит. Сказать ему...
Побелев, Даламар резко схватил свою корзину и буквально влетел в кухню.
Мама... отец... - вяло плыло в голове - как же так? Почему? Странно, наверное, я должен плакать, ну, или еще как-то горевать. А я их даже не знаю совсем. Оказывается, отец был добрый, наверное, у него и друзья там были, среди слуг. А мама? Какая она была? Я не знал, что она так любила отца. А я? Почему так? Как это могло случиться? Как?
Через какое-то время он почувствовал, как кто-то сильно дернул его за руку. Даламар моргнул и обнаружил, что смотрит прямо в разъяренное красное лицо Эфлида, управляющего в поместье лорда Ралана. В уши ударил гневный вопль:
- ... смеешь не отвечать, когда с тобой говорит управляющий?! Кем ты себя возомнил, бездельник! Снова мечтаешь о белой мантии? - тон Эфлида стал издевательским. - Уж конечно, в Доме Мистиков нахвалиться не могут на такого ученика! Бестолкового! Который даже простую работу выполнить не способен!
Даламар опустил взгляд и увидел, что, сортируя старую одежду, аккуратно свернул и сложил в корзину для того, что еще может послужить после надлежащей починки, несколько откровенных тряпок. Более того, в руке, за которую его и дернул Эфлид, была очередная пришедшая в полную негодность вещь. Юноша молча отбросил ее в солидных размеров кучу ветоши за спиной, отправив следом то, что по ошибке отложил для починки. Взял с полки очередной кусок ткани, тщательно осмотрел, столь же тщательно разгладив, сложил и опустил в корзину.
- Смотри, не замечтайся снова! - ядовито бросил управляющий, спеша покинуть пыльный душный чердак.
Даламар наверняка делал что-то еще в этот день, но если бы его потом спросили, чем он был занят до заката, он бы не ответил. «Наверное, - отрешенно думал он, мерно шагая по длинному коридору, расчерченному равными промежутками тени и красноватого света заходящего солнца, - Эфлид опять решил, что я снова отлынивал, поэтому зовет меня к себе.»
Однако управляющий был непривычно тих и словно бы даже смущен. При виде молодого слуги он отвел глаза и тоном, в котором можно было различить что-то, похожее на сочувствие, промямлил:
- Даламар, мне сообщили, что... Твои родители... Словом... О, я вижу, ты уже знаешь... Что ж, все мы смертны, и никому не дано знать, когда и как это произойдет. Лорд Коннал позволил тебе навестить их могилу, когда у тебя будет время.
Даламар машинально кивнул.
- И не забудь сообщить об этом мне, чтобы мне не пришлось тебя искать, - словно ища свою обычную уверенность в привычных придирках, повысил голос Эфлид. - Можешь идти домой.
Даламар механически поклонился и вышел.
К дому он подошел уже в сумерках. Привычно прошел на кухню, не зажигая света, достал ополовиненный уже, с обрезанным с двух сторон краем, но по-прежнему пышный и мягкий, словно только недавно из печи, каравай хлеба и нож, сел за стол. Ему и раньше случалось ужинать в одиночестве - когда отца с матерью задерживали их хозяева.
Вот и вчера он так же сжевал всухомятку горбушку, которые очень любил и ухитрялся отрезать со всех сторон, чтобы их получалось как можно больше, несмотря на ласковые упреки матери и сердитые взгляды отца, раздражавшегося при виде искромсанного каравая. Старательно вытер крошки, умылся и отправился в свою комнату спать, не дожидаясь родителей. И не зная, что, возможно, к этому моменту они уже покоились в земле.
Внезапно его осенило, что больше никогда не будет ни маминых упреков, ни уговоров поесть спокойно, не на бегу, ни ласковой улыбки, ни редких уютных вечеров всей семьей, ни беззлобного отцовского ворчания, со вздохом извлекающего из шкафа очередной изуродованный хлеб, ни попыток рассказать, как же это здорово, когда одним словом можно, например, зажечь свет, ни добродушного похлопыванья по плечу отцовской руки, ни маминых рассеянных поцелуев на ночь, ничего.
Слезы хлынули водопадом, лишив юношу сил, заставив согнуться почти пополам. Захлебываясь рыданиями, с которыми он никак не мог справиться, Даламар прижимал к лицу несчастный кусок хлеба с неаккуратно обкромсанными корочками.
Утро принесло с собой духоту, безжалостное солнце и боль во всем теле, затекшем оттого, что он так и заснул, уткнувшись щекой в столешницу. Ноздри щекотал все тот же пряный аромат свежего хлеба. Даламара затошнило. С трудом встав, он торопливо сунул свой злополучный ужин обратно в шкаф и тщательно вымыл стол. Потом так же тщательно умылся, морщась от боли в опухших глазах и гудящей голове. Переодевшись и приведя себя в надлежащий вид, Даламар поспешил в палаты лорда Ралана, твердя себе, что раз уж он опоздал, сегодня ему нужно работать безукоризненно. Чтобы Эфлид поскорее отпустил его в поместье лорда Коннала.
